Епископ Сергиевский
Владыка Варфоломей (Ремов) — один из верных духовных чад преподобного Сергия Радонежского. 11 апреля 1919 года, когда в Троице-Сергиевой Лавре происходило вскрытие мощей преподобного Сергия, иеромонах Варфоломей произнес пламенную проповедь, которая была интерпретирована властями как «контрреволюционная агитация» и стала поводом для его первого ареста. Большая часть его жизни была посвящена преподавательской деятельности в МДА. Став архипастырем, Владыка пронес верность данным в юности обетам до конца и принял мученическую кончину 10 июня (н.ст.) 1935 года. Отдавая дань его памяти, публикуем краткую биографию и удивительные письма Владыки Варфоломея к духовным чадам.
Николай Федорович Ремов родился 3 октября 1888г. в семье священника. По свидетельству духовных чад владыки, в его детстве произошло знаменательное событие: святой праведный Иоанн Кронштадтский посетил семью о. Феодора Ремова. Подойдя к колыбели новорожденного Николая и благословляя его, сказал: «Это будет великий светильник Церкви».
После окончания Заиконоспасского духовного училища и Московской Духовной Семинарии, будущий владыка поступает в Московскую Духовную Академию, которую заканчивает в 1912 г. Учась в Академии, он знакомится с будущими архипастырями: будущим епископом Варнавой (Беляевым, +1 963), с которым жил в Академии в одной комнате, и будущим епископом Иларионом (Троицким,1929). С последним его связывали личная дружба и научные интересы в области экзегетики (оба они преподавали на кафедре Нового Завета). В 1914 году будущий владыка защищает магистерскую диссертацию «Книга пророка Аввакума».
В 1911 г. Николай Ремов был пострижен в монашество в Зосимовой пустыни епископом Феодором (Позднеевским, +1937), тогдашним ректором МДА. Его духовным отцом был возобновитель старчества в Зосимовой пустыни схиигумен Герман (Гомзин).
Священнический сан монах Варфоломей принимает в 1912 г. и через некоторое время назначается благочинным академического храма. По свидетельствам очевидцев, он доводит чин академического богослужения до высокого совершенства.
После революции иеромонах Варфоломей продолжает преподавать в Академии, становится ее инспектором. После закрытия Лавры и переезда Академии в Москву он продолжает преподавательскую деятельность, а после окончательного закрытия Академии руководит работой нелегального церковного учебного заведения.
28 июля (10 августа по н.ст.) 1921 г., в день празднования Смоленской иконы Божией Матери, Святейший Патриарх Тихон в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря совершает хиротонию о. Варфоломея во епископа Сергиевского (позднее кафедра владыки именовалась Загорской), викария Московской епархии. При вручении архиерейского жезла новопоставленному епископу Патриарх-исповедник сказал: «Тебе Господь дал женское сердце. Сердце женское умеет сострадать, быть милостивым и брать на себя чужое горе... Твой путь — брать на себя скорби народа Божия». Эти слова определили характер пастырского служения владыки, его жертвенность, его трепетную любовь к духовным детям.
Новый период жизни Владыки начинается со времени передачи в его управление весной 1923 г. московского Высоко-Петровского монастыря. Владыка устанавливает строгий устав монастырского богослужения. Осенью того же года он принимает часть братии только что закрытой Зосимовой пустыни, постриженником которой он был сам. Зосимовским старцам были созданы самые благоприятные условия для исповеди прихожан и монашествующих. Сам Владыка начинает здесь подвиг духовного наставничества и скоро собирает вокруг себя семью духовных детей. Вместе с другими отцами он благословляет готовых к этому чад на подвиг монашества в миру, монашества без изменения одежды, но с сохранением основы православного подвижничества: послушания и откровения помыслов.
Много сил положил пастырь на то, чтобы защитить свою общину от внешних напастей, оттянуть момент ее неизбежного уничтожения. Владыка Варфоломей жизни своей не пожалел ради того, чтобы продолжала звучать церковная молитва, приноситься бескровная жертва, чтобы светильник старчества продолжал освещать истинный путь ко Христу тем, кто ищет Его.
Благодаря жертвенным усилиям Владыки братство Высоко-Петровского монастыря, меняя храмы, просуществовало до 19 35 г.
Одна из прихожанок Петровского монастыря вспоминает: «Как только Владыку арестовали, все изменилось в Москве. Это было настолько разрушительно, настолько страшно...».
Давая кусочек из переписки Владыки с его духовными чадами, мы представляем нашим читателям возможность непосредственного собеседования с выдающимся архипастырем нашего века.
Крест для меня есть неотъемлемая часть моей и твоей жизни, но и надеюсь на воскресение и, может быть, еще в этой жизни.
Жизнь духовных отцов — вещь трудная и непостижимая для них самих. Я сам, внимая себе, вижу, что в жизни духовной и в наших отношениях (отношениях духовного отца и чада) не поддается мерке и учету, а стоит как-то особенно. Характерно, что бываешь очень осторожен, и в то же время не стоишь на точке зрения неизменности во что бы то ни стало принципов и принесения им в жертву жизни. Закон духовной жизни только тогда и есть то, что нужно, когда он не трафаретен, и когда он
— не крупица свободы, но и свобода
— не произвол нашего окаянства и распущенности. Но для тебя дело не в этом: подвиг для тебя, который от тебя можно требовать, — это быть дитятею до конца, иначе нет духовной дочери, и нет силы духовных отношений. Не как награды и чести, а как искомого результата жду и добиваюсь принятия того, чему учу, что хочу, чтобы было во всех вас. Главный же удар, направляющийся мне в сердце, — это отсутствие любви и взаимной уступчивости, терпения друг друга любовию. Ревность — болезненный (обычно) плод психопатизма или неправильного отношения к духовному отцу и вообще духовному — бьет меня. Гораздо больше в наличности непонимания или злостного неприятия моего и меня среди моих же. Все — мой крест в той или иной степени; но утешают меня те, кто побеждает себя, и я верю, что из больного выработается настоящее, здоровое духовно. Помоги мне своей любовью, чтобы Господь помог мне послужить всем вам.
Состояние души и долг отца-пастыря недоступен другим. Сколько скорбей в рождении ваших душ, дорогие дети мои! Если бы Господь не утешал Своими неизреченными радостями — невыносимо бы было. И о больных детях болеет сердце отца, и надо если и отсечь, то по испробовании всех средств. А вырвать плевел нельзя — хозяин не позволяет (ср. Мф 13:29). Велика ответственность духовного отца, и я ее чувствую. Хочу вашего мира и спасения. Мое дело — наводить стрелку, я это и делаю, и стараюсь достигнуть, чтобы ты не замечала, как я тебя веду. Помолись, чтобы мне послужить тебе. Я тебя никогда не оставляю, а только предоставляю самой себе. Ведь я всегда с тобой и особенно, когда нет внешнего доказательства моей любви. Я переживаю все с тобою, но я не хочу мирского духа в тебе. Ты тогда-то и близка мне, когда просто и без ропота трудишься и терпишь; а удаляешься только тогда, когда в тебе вздымается. Я буду решителен на всякий твой протест, потому что мною руководит не чувство справедливости, а любовь к тебе, которая хочет тебе спасения и знает, в чем твое счастье. Не от себя, а от Бога знаю хорошее и худое в тебе.
Хочу подлинного отхождения от мира и его духа. Я жалею тебя, но крепко ревную, чтобы твой крест был подобием Креста Христова воистину. Мне нужно, — и я этого не скрываю, — чтобы ты выработала в себе спокойствие во всяком испытании. Этого я только и добиваюсь, чтобы ты не изнемогла в испытании. Я тем сильнее этого хочу и прямолинейнее, тверже в этом действую, что не ищу моего, ни воли моея, но воли (пославшего всех нас) Отца (ср. Ин 5:30). Ведь не тогда только должны быть вы хорошими, когда вас побуждают и дают вам выход из ваших тягот; тогда, собственно, испытания даже и нет. Больно мне давать тебе тяжелые испытания, при моей глупой мягкости, но я вижу их великую пользу.
Хочу, чтобы все перерабатывалось в Божие из человеческого. Я воюю с твоим противником в тебе, а не с тобою. Я тебя люблю и хочу, чтобы легче тебе стало и не по-мирски. Ко мне иди, конечно, за помощью, но только чтобы через меня — ко Господу. Я не беру на себя спасать людей, я только служу их спасению, а спасает Бог. Я с любовью слушаю помыслы немощной, но, конечно, отказываюсь слушать укорения. Я жду смирения, снисхождения к немощам и не хочу, чтобы ты была мне шипом; ты должна быть и моим дитятею (все говорить), и утешением. Мне хочется, чтобы ты была безупречна, любимая о Господе! Хочется жизненного достижения твоего! Не думай, что я тебе не сочувствую; но я правду человеческую никогда не могу поставить в идеал, особенно спасающимся, особенно «аще хощем совершени быти». Быть правой по рассуждениям мира и равняться на мирские рассуждения — не этой участи я от тебя хочу, не к тому я тебя воспитываю. Тебе нужно возрастать, но не по-своему. Только не веди сама себя (это не путь послушания). Нужно поставить правилом жизни не удовлетворение себя, но чтобы не соблазнить брата моего, не негодовать, а снисходить, и потому смиряться; не возношение себя (и утверждение себя и своей правоты), а царственное смирение по существу. Нужно нуждам вашим послужить, да и справедливо думать, что мы не имеем никакого права оставаться на высотах созерцания, когда люди страдают и нужду духовную имеют и немощи. Я хочу твоего спасения; до других не касайся: их нам только бы не соблазнить. Да, до других — «что к тебе? Ты по Мне гряди» (Ин 21:22).
Ах, я не хочу, от всей любви к тебе не хочу тебе отхождения от совершенного пути, раз ты его захотела. Я знаю, что ты сможешь, конечно, с Богом, и верю тебе... Апостолы недоумевали и спрашивали: «кто же может спастись?» и получили в ответ: «невозможное у людей возможно у Бога» (Мф 19:25-26). И я хочу этого тебе. И не прописи тебе пишу, а от всей души хочу, чтобы ты не уподобилась богатому юноше, который хочет совершен быти, но имеет стяжания многа, и потому отошел, когда вместо обычного благочестивого пути, на его желание быть совершенным, Христос ему предложил, указал отвергнуться себя (Мф 19:20-22). Хочу, чтобы ты исполнила совет Христа. И я уверен, что ты... сможешь это сделать.
Спасешься, спасешься! Ах, дитя мое, мы у знаменательной духовной грани смирения по-настоящему. Молю Бога, да не ослабеешь в этот решительный момент, и да не оскудеет вера твоя, и ты, перевернув себя, и других утвердишь. Верю тебе, не посрами моего чаяния. Раз любишь, поверь мне, как я верю тебе. Я нахожу, что ты начинаешь через эту любовь идти на истинный путь христианского подвижнического мышления. Бог и жизнь подсобят. Верю тебе и надеюсь на честность и силу твоих устремлений.
Ты знаешь путь твой и требования к тебе. Ясно сознаешь с Господом. Бог даст, что нужно, пока есть у тебя преданность и послушание Ему в духовном отце твоем. Велик Христос, побеждающий в нас и через нас, служителей Божиих и служителей вашего спасения. Дорого, если мои духовные дети будут проявлять усердие, не всуе именоваться Христовыми. Бог да поможет нам хотя друг с другом иметь правые пути отношений и не исполнить, а хотя бы приблизиться к исполнению абсолютных принципов нашей веры в жизни. Я — твоя совесть, я для тебя ближе, чем ты сама. Я мыслю всегда, что мы можем чувствовать друг друга и тут не нужны внешние волеизъявления. Святые отцы говорят, что с Богом примирит духовный отец, а с духовным отцом никто не примирит. Счастлив, что нас связуют нити тонкие, но крепкие...
О, чадо мое! Как душа объемлет всех вас! Мне душно от внешних дел. Хорошо бы остаться в одиночестве, но нельзя только ради вас. Помолись, изнемогаю, но креста снимать с плеч не хочу, а жду укрепления от Господа, подкрепления вашими, чад моих, молитвами... Помоги молитвой и жизнью ясной... Огради твоими усердными молитвами. Дитя мое, помни, что я на тебя всегда смотрю ясными глазами. Я только служитель твоего спасения, хотя в Христовом смирении и ты — госпожа — подчиниться должна, и я — раб твой — тобою властвовать.
Хочу, чтобы уготованность на спасение встречала всегда мое служение душе твоей, в чем бы и в каких тонах это ни выражалось. Драгоценно выработать в себе эту уготованность на добро, на всякое спасение, па восприятие его всецелое. Этого хочу от всей души, хочу, как подарка к моему дню праздника, — служения вам мои дорогие, моя надежда и мое оправдание пред Господом, Которому предстою все дни живота моего! (Подробнее см. Альфа и Омега. Ученые записка общества для распространения Св.Писания в России. —М., 1996, N 2/3, с.353-375).
Апологетика XXI века
Год назад, в четвертом номере «Пятницкого Подворья», мы сообщали читателям о подготовке к изданию книги епископа Василия (Родзянко) «Теория распада вселенной и вера отцов». С радостью и удовлетворением восприняли мы выход в свет этой книги. В предисловии Владыка Василий по менни благодарит всех, оказавших содействие при написании и подготовке книги к изданию. В дни памяти преподобного Сергия Радонежского уместно обратить внимание на то, что возможность для завершения своего труда Владыка получил именно в его обители: богословские книги из академической библиотеки, общение с профессорами и студентами, самое проживание в Лавре во время работы явилось, несомненно, особенным благословением.
Для каждого небезразличного к вопросам духовной жизни человека эта книга станет предметом глубоких размышлений, личных открытий и особой радости, которую испытывает всякая душа, прикоснувшаяся к тайнам бытия мира.
К печати подготовила прихожанка Beра |
<< ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА | СОДЕРЖАНИЕ | СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА >>
