Давно хотелось нам рассказать о нашей прихожанке Антонине Николаевне Акифьевой, скромной, тихой женщине с трудной судьбой, живущей в ладу с Богом. Только вера в Господа, Его помощь помогли ей выстоять в этом мире и не отчаяться.
Родилась она в селе Рождествено Ярославской области. Семья была верующая, большая: четверо детей - и все девочки.
Материально жили трудно, бедно, но благодатно. Отец, проработавший всю жизнь на железной дороге, очень хорошо знал Библию и часто рассказывал девочкам притчи из неё. А мама, по воспоминаниям Антонины, всегда читала молитвы, выполняя свои домашние дела. Маленькая Тоня, повторяя их следом за матерью,
вскоре многие из них знала наизусть.
Когда умер отец, Антонине пришлось оставить учебу в школе, идти работать на железнодорожную станцию Берендеево, что в 10км от их села. Сначала рабочей - снег убирать, потом стрелочницей. Добираться до работы приходилось пешком.
В двадцать один год с ней произошло несчастье: по молодости, по глупости и бесшабашности спрыгнула с движущегося состава. Ей отрезало ногу, и она стала инвалидом.
В 1947 году переехала в Загорск. Замуж не вышла: после войны парней было мало, многие её ровесники с фронта не вернулись.
"И потом, кому я была нужна, инвалид", - рассказывала она нам.
Устроилась работать швеей на фабрику, которая в то время находилась в стенах Лавры, жила на частной квартире. Все после работы - домой, а Тоня в Лавру, в храм.
А по выходным дням иногда даже две службы выстаивала.
Так ей было здесь хорошо! Господь, церковная служба грели её сердце и душу, и все горести уходили прочь.
Тридцать с лишним лет прожила она на частных квартирах, снимая то комнату, то просто угол, намаялась бедная, не имея своего дома. Хозяева попадались разные: бывало, что спать приходилось где-нибудь в закутке, за печкой, а то и вовсе в неотапливаемом помещении, на рассыпанной по полу картошке, постелив сверху что-нибудь теплое.
И только где-то уже в конце 80-х годов получила она комнату, поменяв её через некоторое время на однокомнатную квартиру
Когда швейную фабрику перевели в другое место, Антонина устроилась работать в пошивочное ателье. Шила она замечательно, была мастером высокого класса. Ей доверяли самую сложную работу. Она обшивала почти всю загорскую партийную и советскую номенклатуру. Но богатства не нажила, да и не стремилась к этому.
Антонина, переехав в Загорск, взяла к себе младшую пятнадцатилетнюю сестру, устроила её здесь на работу, помогала, чем могла.
В Лавре сестра вскоре познакомилась со студентом Духовной семинарии и, выйдя за него замуж, уехала со своим батюшкой в Курск.
С молодости Тоня полюбила храм, его благоговейную тишину, стройное пение клироса. Всё здесь настраивало на иной лад: забывались все обиды и скорби, душа уносилась в высь, к Господу.
От матери ей достался Молитвослов на церковно-славянском языке, старинный, и как ей кажется, вобравший все молитвенные вздохи её мамы. Антонина хранит его до сих пор, потрепанный, старенький, но такой дорогой её сердцу. По нему она молится и в трудные, и в счастливые минуты жизни. И молитва дает ей силы жить дальше. Она молится, и тишина входит в её настрадавшееся сердце.
Эта милая женщина с добрыми глазами, мягкой улыбкой в наш храм пришла в 1995 году, и пока позволяло зрение, она шила для храма накидки на аналой, салфеточки на тумбочки для цветов. Антонина Николаевна участвовала и в чтении Псалтири в одной из "двадцаток" и, несмотря на возраст и плохое зрение, ни разу не допустила ошибки.
Но постепенно ухудшалось здоровье, приходилось часто ложиться в больницу. Наши прихожане не оставляли её без внимания, навещали её в больнице. Особенно она благодарна Галине Желновой.
В одно из посещений она рассказала нам, как, лежа в больничной палате, вдруг услышала в коридоре знакомый голос о. Сергия (он, по благословению, ведет там прием как священник). Дальше передаём дословно её рассказ.
- Не помню, как я выскочила в коридор и бежала на своём протезе, без палки, вслед уходящему о. Сергию, зовя его. И откуда только силы взялись! О. Сергий услышал, остановился и укорил меня, старую, за такую прыть. Поговорила я с батюшкой, и сразу так мне хорошо и тепло стало на душе - батюшка-то свой, из родного храма.
А в начале лета наша Антонина уехала жить в Курск, к своей младшей сестре, насовсем. Одной ей стало трудно справляться со своими недугами. Пожелаем же ей здравия души и тела ещё на долгие годы, и дай Бог ей всякого блага.
Прихожанки Н. и В.
Сколько раз приходилось слышать и от прихожан, и от гостей
о необыкновенно теплой и благодатной атмосфере нашего храма. В этом есть и небольшая доля заслуги работающих в храме во Славу Божию.
За свечным ящиком стоит Лариса Зайцева. Доброжелательно, с улыбкой встречает она приходящих сюда. Все вопросы о времени Богослужения, о венчании и крещении, о том, куда лучше поставить свечки, какому святому, как писать поминальные записки - всё к ней. Быстро и приветливо она ответит на все запросы.
У Ларисы рано умерла мама. Вскоре в доме появилась мачеха, но для Ларисы и ее младшей сестры она стала второй мамой, доброй и сердечной. Мачеха была верующим человеком, и всё сокрушалась, кто же будет поминать ее в церкви после кончины. Таким человеком стала Лариса. Но не сразу пришла она в храм Божий.
Когда началось возрождение церковной жизни, Лариса сначала из любопытства посетила Лавру. Божественные песнопения затронули какую-то струну в ее душе. Поначалу было трудно выстаивать всю службу, но постепенно Слово Божие сильнее и сильнее проникало в ее сердце.
Как-то после службы в храме вмц. Параскевы Пятницы ее попросили остаться помочь в уборке храма. Она с готовностью согласилась, и вот уже десять лет, как она молится, спасается и трудится здесь.
Лариса помогла встать на ноги одной своей племяннице, а теперь, помогает другой, и обеих привела к Вере.
В конце прошлого года Лариса справила юбилей. Ей исполнилось пятьдесят пять лет, она заработала пенсию, но продолжала работать в НИИ прикладной химии в должности инженера-конструктора. В институте Ларису ценили, она имела несколько авторских свидетельств. Но, по благословению батюшки Гедеона, летом Лариса оставила престижную работу и перешла трудиться в храм. Многие в институте, узнав об этом, удивлялись и посчитали ее просто чудачкой. Но пришло время поработать Господу, послужить Ему. Ведь "не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим" (Второзак. 8,3).
Пять лет трудится в храме Константин Фролов. Он работает сторожем. Константин - это человек, на которого можно положиться:
- он очень ответственный, надежный;
- все, что ни попросишь его, сделает сразу, не откладывая в долгий ящик;
- добросовестный. Так отзываются о Константине сотрудники храма и прихожане. До выхода на пенсию Константин двадцать пять лет проработал начальником лаборатории в НИИРП, что находится в поселке Смена. На работе его уважали и не раз предлагали вступить в партию, но Господь миловал - Константин, наверно, был там единственным беспартийным начальником.
Его жена Лидия рассказывает: "Мы с ним, поженившись, сразу венчались, иначе мама не отдавала меня замуж". Венчание в то время - это уже был вызов безбожному строю. Хотя Константин и не был тогда верующим человеком, но теще уступил. Лида давно верила в Бога, ходила в церковь и все переживала за мужа. Но и его Господь привел к Вере. Жена его со слезами на глазах вспоминает тот день, когда он попросил ее, собирающуюся на службу: "Возьми меня с собой".
Настоятель храма о.Гедеон сразу приметил нового прихожанина и через некоторое время предложил ему работу в храме. В сентябре Константину исполнилось шестьдесят пять лет.
Пожелаем же этому скромному и немногословному человеку здравия тела и спасения души.
Небольшую, но ответственную дату отмечают наши самые маленькие прихожане: два Сережи (Мороз и Дубина), Анечка (Осипова) и Параскевушка (Лисицина). Родились они совсем недавно. Кому-то уже исполнился год, кому-то вот-вот исполнится.
Их родители - наши прихожане. Мы поздравляем молодых мам и пап и желаем всем детям и взрослым возрастать в вере Христовой. И чтобы в душах наших маленьких прихожан зажглась и горела искра христианской любви, и они выросли добрыми христианами.
Страницы истории нашего храма
Когда летом 1919 года Советской властью была закрыта Духовная академия, академическому храму, который к тому времени стал приходским, для ведения службы предоставили Пятницкую церковь. Настоятелем стал архимандрит Варфоломей (Ремов), будущий епископ Сергиевский. (Подробнее о нем смотрите газету "Пятницкое подворье" №8, 1997 год). А осенью этого же года закрыли и Лавру. Лаврские монахи пришли служить тоже в Пятницкий храм.
Отец Варфоломей забеспокоился. Он боялся, что Сергиевские власти могут усмотреть в этом создание "Новой Лавры" под боком у старой, и тогда церковь закроют. И чтобы этого не произошло, он решил просить у Патриарха, чтобы вместо него настоятелем поставили протоиерея о. Евгения (Воронцова). Что и было сделано.О.Евгений был ученым с мировым именем, профессор еврейского языка и библейской археологии. Он много лет преподавал в академии, великолепно знал древние и новые языки, был большим эрудитом. Воронцов любил говорить образно, в его словах оживал весь Древний восток.
Одинокий старик, священник-целибат, что было крайне редким явлением, своеобразный мыслитель, он сторонился окружающего мира, жил среди своих рукописей и книг, а потому казался для многих загадкой.
Революция и последующий разгром Академии нарушили его ясную и спокойную жизнь. В нем произошел внутренний переворот, который приблизил его к Церкви. (До революции он мало интересовался церковной жизнью, поговаривали, что в академическом храме он бывает только раз в году, на Пасху, когда ему приходилось читать Евангелие на еврейском языке.). Он разочаровался в своей науке, находя, что она нужна только узкому кругу специалистов, тогда как душа человека требует иного духовного знания, которое не только насыщает ум, но и преобразует самого человека. Свою богатую библиотеку о. Евгений роздал своим ученикам. Он задумался над вопросами о Церкви, стал чаще бывать в академическом храме, который из Лавры к тому времени переместился в Пятницкую церковь.
Став настоятелем Пятницкого храма, о. Евгений постепенно начал выступать с проповедями, которые поражали прихожан своей необычностью, даже парадоксальностью и большой глубиной. К сожалению, у нас мало сведений о дальнейшей судьбе о. Евгения, известно лишь, что скончался он в 1925 году.
Отцу Евгению не раз предлагали стать заведующим Отделом восточных книг Румянцевского музея (ныне Российская государственная библиотека), но он отказался от спокойной жизни и вступил на "крестный путь" службы приходского священника, чтобы своим словом нести утешение нуждающимся. Он не снял с себя сан, не покинул вверенную ему паству, а наоборот, пришел к ней в самое нужное и трудное время.
По материалам книги С. Волкова
"Возле монастырских стен".
