Епископ Сергиевский

     Крест для меня есть неотъемлемая часть моей и твоей жизни, но и надеюсь на воскресение и, может быть, еще в этой жизни.
     Жизнь духовных отцов — вещь трудная и непостижимая для них самих. Я сам, внимая себе, вижу, что в жизни духовной и в наших отношениях (отношениях духовного отца и чада) не поддается мерке и учету, а стоит как-то особенно. Характерно, что бываешь очень осторожен, и в то же время не стоишь на точке зрения неизменности во что бы то ни стало принципов и принесения им в жертву жизни. Закон духовной жизни только тогда и есть то, что нужно, когда он не трафаретен, и когда он
     — не крупица свободы, но и свобода
     — не произвол нашего окаянства и распущенности. Но для тебя дело не в этом: подвиг для тебя, который от тебя можно требовать, — это быть дитятею до конца, иначе нет духовной дочери, и нет силы духовных отношений. Не как награды и чести, а как искомого результата жду и добиваюсь принятия того, чему учу, что хочу, чтобы было во всех вас. Главный же удар, направляющийся мне в сердце, — это отсутствие любви и взаимной уступчивости, терпения друг друга любовию. Ревность — болезненный (обычно) плод психопатизма или неправильного отношения к духовному отцу и вообще духовному — бьет меня. Гораздо больше в наличности непонимания или злостного неприятия моего и меня среди моих же. Все — мой крест в той или иной степени; но утешают меня те, кто побеждает себя, и я верю, что из больного выработается настоящее, здоровое духовно. Помоги мне своей любовью, чтобы Господь помог мне послужить всем вам.
     Состояние души и долг отца-пастыря недоступен другим. Сколько скорбей в рождении ваших душ, дорогие дети мои! Если бы Господь не утешал Своими неизреченными радостями — невыносимо бы было. И о больных детях болеет сердце отца, и надо если и отсечь, то по испробовании всех средств. А вырвать плевел нельзя — хозяин не позволяет (ср. Мф. 13:29). Велика ответственность духовного отца, и я ее чувствую. Хочу вашего мира и спасения. Мое дело — наводить стрелку, я это и делаю, и стараюсь достигнуть, чтобы ты не замечала, как я тебя веду. Помолись, чтобы мне послужить тебе. Я тебя никогда не оставляю, а только предоставляю самой себе. Ведь я всегда с тобой и особенно, когда нет внешнего доказательства моей любви. Я переживаю все с тобою, но я не хочу мирского духа в тебе. Ты тогда-то и близка мне, когда просто и без ропота трудишься и терпишь; а удаляешься только тогда, когда в тебе вздымается. Я буду решителен на всякий твой протест, потому что мною руководит не чувство справедливости, а любовь к тебе, которая хочет тебе спасения и знает, в чем твое счастье. Не от себя, а от Бога знаю хорошее и худое в тебе.
     Хочу подлинного отхождения от мира и его духа. Я жалею тебя, но крепко ревную, чтобы твой крест был подобием Креста Христова воистину. Мне нужно, — и я этого не скрываю, — чтобы ты выработала в себе спокойствие во всяком испытании. Этого я только и добиваюсь, чтобы ты не изнемогла в испытании. Я тем сильнее этого хочу и прямолинейнее, тверже в этом действую, что не ищу моего, ни воли моея, но воли (пославшего всех нас) Отца (ср. Ин 5:30). Ведь не тогда только должны быть вы хорошими, когда вас побуждают и дают вам выход из ваших тягот; тогда, собственно, испытания даже и нет. Больно мне давать тебе тяжелые испытания, при моей глупой мягкости, но я вижу их великую пользу.
     Хочу, чтобы все перерабатывалось в Божие из человеческого. Я воюю с твоим противником в тебе, а не с тобою. Я тебя люблю и хочу, чтобы легче тебе стало и не по-мирски. Ко мне иди, конечно, за помощью, но только чтобы через меня — ко Господу. Я не беру на себя спасать людей, я только служу их спасению, а спасает Бог. Я с любовью слушаю помыслы немощной, но, конечно, отказываюсь слушать укорения. Я жду смирения, снисхождения к немощам и не хочу, чтобы ты была мне шипом; ты должна быть и моим дитятею (все говорить), и утешением. Мне хочется, чтобы ты была безупречна, любимая о Господе! Хочется жизненного достижения твоего! Не думай, что я тебе не сочувствую; но я правду человеческую никогда не могу поставить в идеал, особенно спасающимся, особенно «аще хощем совершени быти». Быть правой по рассуждениям мира и равняться на мирские рассуждения — не этой участи я от тебя хочу, не к тому я тебя воспитываю. Тебе нужно возрастать, но не по-своему. Только не веди сама себя (это не путь послушания). Нужно поставить правилом жизни не удовлетворение себя, но чтобы не соблазнить брата моего, не негодовать, а снисходить, и потому смиряться; не возношение себя (и утверждение себя и своей правоты), а царственное смирение по существу. Нужно нуждам вашим послужить, да и справедливо думать, что мы не имеем никакого права оставаться на высотах созерцания, когда люди страдают и нужду духовную имеют и немощи. Я хочу твоего спасения; до других не касайся: их нам только бы не соблазнить. Да, до других — «что к тебе? Ты по Мне гряди» (Ин 21:22).
     Ах, я не хочу, от всей любви к тебе не хочу тебе отхождения от совершенного пути, раз ты его захотела. Я знаю, что ты сможешь, конечно, с Богом, и верю тебе... Апостолы недоумевали и спрашивали: «кто же может спастись?» и получили в ответ: «невозможное у людей возможно у Бога» (Мф. 19:25-26). И я хочу этого тебе. И не прописи тебе пишу, а от всей души хочу, чтобы ты не уподобилась богатому юноше, который хочет совершен быти, но имеет стяжания многа, и потому отошел, когда вместо обычного благочестивого пути, на его желание быть совершенным, Христос ему предложил, указал отвергнуться себя (Мф. 19:20-22). Хочу, чтобы ты исполнила совет Христа. И я уверен, что ты... сможешь это сделать.
     Спасешься, спасешься! Ах, дитя мое, мы у знаменательной духовной грани смирения по-настоящему. Молю Бога, да не ослабеешь в этот решительный момент, и да не оскудеет вера твоя, и ты, перевернув себя, и других утвердишь. Верю тебе, не посрами моего чаяния. Раз любишь, поверь мне, как я верю тебе. Я нахожу, что ты начинаешь через эту любовь идти на истинный путь христианского подвижнического мышления. Бог и жизнь подсобят. Верю тебе и надеюсь на честность и силу твоих устремлений.
     Ты знаешь путь твой и требования к тебе. Ясно сознаешь с Господом. Бог даст, что нужно, пока есть у тебя преданность и послушание Ему в духовном отце твоем. Велик Христос, побеждающий в нас и через нас, служителей Божиих и служителей вашего спасения. Дорого, если мои духовные дети будут проявлять усердие, не всуе именоваться Христовыми. Бог да поможет нам хотя друг с другом иметь правые пути отношений и не исполнить, а хотя бы приблизиться к исполнению абсолютных принципов нашей веры в жизни. Я — твоя совесть, я для тебя ближе, чем ты сама. Я мыслю всегда, что мы можем чувствовать друг друга и тут не нужны внешние волеизъявления. Святые отцы говорят, что с Богом примирит духовный отец, а с духовным отцом никто не примирит. Счастлив, что нас связуют нити тонкие, но крепкие...
     О, чадо мое! Как душа объемлет всех вас! Мне душно от внешних дел. Хорошо бы остаться в одиночестве, но нельзя только ради вас. Помолись, изнемогаю, но креста снимать с плеч не хочу, а жду укрепления от Господа, подкрепления вашими, чад моих, молитвами... Помоги молитвой и жизнью ясной... Огради твоими усердными молитвами. Дитя мое, помни, что я на тебя всегда смотрю ясными глазами. Я только служитель твоего спасения, хотя в Христовом смирении и ты — госпожа — подчиниться должна, и я — раб твой — тобою властвовать.
      Хочу, чтобы уготованность на спасение встречала всегда мое служение душе твоей, в чем бы и в каких тонах это ни выражалось. Драгоценно выработать в себе эту уготованность на добро, на всякое спасение, па восприятие его всецелое. Этого хочу от всей души, хочу, как подарка к моему дню праздника, — служения вам мои дорогие, моя надежда и мое оправдание пред Господом, Которому предстою все дни живота моего!
     (Подробнее см. Альфа и Омега. Ученые записка общества для распространения Св.Писания в России. —М., 1996, N 2/3, с.353-375).

Апологетика XXI века

     Год назад, в четвертом номере «Пятницкого Подворья», мы сообщали читателям о подготовке к изданию книги епископа Василия (Родзянко) «Теория распада вселенной и вера отцов». С радостью и удовлетворением восприняли мы выход в свет этой книги. В предисловии Владыка Василий по имени благодарит всех, оказавших содействие при написании и подготовке книги к изданию. В дни памяти преподобного Сергия Радонежского уместно обратить внимание на то, что возможность для завершения своего труда Владыка получил именно в его обители: богословские книги из академической библиотеки, общение с профессорами и студентами, самое проживание в Лавре во время работы явилось, несомненно, особенным благословением.
     Для каждого небезразличного к вопросам духовной жизни человека эта книга станет предметом глубоких размышлений, личных открытий и особой радости, которую испытывает всякая душа, прикоснувшаяся к тайнам бытия мира.

К печати подготовила прихожанка Beра

<<  ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА  | СОДЕРЖАНИЕ | СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА >>