В этом году исполнилось 17 лет с того дня, когда Господь по Своей милости возвел
митрополита Нифонта на степень епископского служения. Владыка не раз бывал в обители преподобного Сергия Радонежского в архипастырском сане: на Соборе по избранию Патриарха, в праздничные дни аввы Сергия, в другие памятные для Церкви даты. Сегодня, после праздничных торжеств, посвященных 90-летию восстановления Патриаршества в Русской Православной Церкви, митрополит Нифонт снова прибыл сюда, чтобы совершить богослужение в канун и в праздник собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. Каждый раз, когда владыке удается приехать к Преподобному, он делает это с великой любовью и сыновним долгом.
- Расскажите, Владыка, когда Вы в первый раз прочитали о Преподобном?
- Это было в Лавре. Дома у нас, на Волыни в то время достать книги о преподобном Сергии не удалось. В польское и советское время духовная литература уничтожалась. Только весной и летом 1970 года я, наконец, насладился их чтением и воочию убедился в том, что было в них написано.
- Что Вам больше всего запомнилось, когда Вы впервые вошли в Лавру?
- На территорию монастыря я вошел через Святые врата около двух часов дня. Лавра поразила меня своей красотой и величием. С детства мне приходилось посещать скромные сельские храмы - и вдруг... Невозможно было удержать слезы. Что-то в душе совершилось такое, что выразить простым словом почти невозможно. Это нужно пережить… Потом первый братский молебен. Казалось, душа моя прикоснулась к неземной красоте и чистоте… Духоносные и величественные батюшки, строгие семинаристы.
Я очень просил преп. Сергия, чтобы и мне, грешному, быть в числе учеников его и остаться здесь, в Духовных школах.
- В этом году исполнилось 33 года со дня принятия Вами монашеского пострига. Взирая с высоты этого возраста Христова, что бы Вы еще хотели сделать в своей жизни?
- Благодарение Богу и преп. Сергию за то, что он принял меня в число своих учеников. У меня было четыре желания: поступить в Семинарию (хотелось узнать, как Церковь и святые отцы учат понимать Евангелие Христово), принять монашеский постриг, получить рукоположение во пресвитера и вернуться обратно на Волынь, если будет на то воля Божия, чтобы проповедовать Слово Божие.
У меня не было ни отца, ни матери. Некому было посоветовать мне, как поступить в жизни, но я всегда мечтал посвятить свою жизнь служению Богу и людям.
Также всегда понимал, что у сектантов (в моем селе два сектантских направления – баптисты и пятидесятники) так называемый пресвитер - это простой человек (дядька), который не имеет апостольской преемственности. В Православной Церкви священник через рукоположение получает благодать священства через преемственность от святых Апостолов и от самого Господа. В храме все устроено по образу и подобию Скинии Завета, данной и открытой пророку Моисею в Ветхом Завете. Мне хотелось стать настоящим пресвитером – священником и служить по православному чину, как заповедовал своим ученикам преп. Сергий. Все мои желания милосердный Господь, по молитвенному предстательству преп. Сергия, исполнил. Теперь, сколько останется сил, буду стараться служить Богу и людям. В моем сердце огромнейшее желание служить Церкви Христовой, проповедуя Евангелие своей пастве. Хочется, чтобы верующие люди укреплялись верой и любовию, чтобы были все едины во Христе, сохраняя единство Церкви Христовой. А когда наступит мой смертный час, хочу, чтобы меня похоронили возле моей мамы.
- Вы проучились в Московской Духовной Семинарии и Академии семь лет. Что Вам дали эти годы?
- В Семинарию я поступил в 1970 г. За спиной у меня было только восемь классов школьного образования. А Семинария и Академия для меня были кладезем мудрости и благочестия.
Вспоминаю свои первые уроки. Рука не успевала записывать. А голова не могла вместить
глубину мудрости, которую старался донести до нас преподаватель. И так почти на каждом уроке. Информация была очень ценной и интересной. Хотелось все усвоить, «ухватить» живой огонек веры и поделиться им со своими односельчанами. Особенно с братьями-сектантами, чтобы они возвратились к Богу, от Которого отпали, чтобы поняли, где есть Истина и спаслись.
Сколько было интересных предметов и прекрасных учителей! Преподаватели постоянно, на каждом уроке настолько восхитительно и познавательно открывали для нас глубину Священного Писания и другие богословские науки, историю Церкви, рассказывали нам поучительные истории из жизни святых, что все это заставляло нас переосмысливать свою жизнь и подражать подвигам святых. Очень часто на глазах появлялись слезы радости и вдохновения. Хотелось знать все и обо всем, было желание гореть живой верой, неподдельной любовию и твердой надеждой. Хотелось быть светильником для окружающих нас людей…
Однажды преподаватель Нового Завета сказал нам: «Нет такого слова в Евангелии, которого не воплотили бы художники и иконописцы в своих работах». Для меня это было величайшим откровением. Мне стало ясно, что даже неграмотный человек мог смотреть на икону или картину и читать Евангелие в красках. Меня это тогда поразило: как все премудро!
37 лет прошло с тех пор, как поступил в МДС. Но семена вечной жизни, посеянные в мою душу принесли благой плод. Всю свою жизнь я старался следовать примеру Лаврских пастырей, которые являли собой образец духовной жизни. В течение 13 лет на приходе и особенно теперь, продолжая свое служение в епископском сане. За все это очень благодарен Господу, «тако все устроившему», и признателен Московским Духовным школам, их преподавателям и сотрудникам.
- Как Вы думаете, что подвига
ло преподавателей на такой огромный духовный труд?
- Думаю, то была старая закалка дореволюционных православных семинарий, дух живого богословия, а не научного или схоластического, это дух сердечного, практического богословия любви… Тут было животворящее действие благодати Духа Святого. Сугубой благодати, которая изливалась на уста и сердца этих преподавателей. А от них все это Великое, Святое Богомудрое и Вечное передавалось нам, чающим знаний и вдохновения.
В советское время были такие преподаватели, которые не боялись говорить правду, хотя их могли за это наказать. Были батюшки, которые дерзали говорить то, чего мир еще не знал и не слышал, и им Господь всегда помогал. Помню, как-то на уроке отцу Иоанну (Маслову) задали вопрос: «Можно ли священнику ходить в рясе вне церкви?» Он ответил: «Если вы сможете всю свою жизнь ходить в духовном платье, знайте - это безмолвная проповедь для народа. Впрочем, в нашей стране не запрещено носить духовную одежду. А вот в Турции законом запрещено христианским священнослужителям и монахам носить духовную одежду. Будьте мудры!».
В то время в Лавру иногда приезжал схиархимандрит Мисаил. Однажды, в то время, когда я был иподиаконом у патриарха Пимена, встретил его прямо на улице в рясе, скуфье, с крестом на груди и спросил: «Батюшка, а Вы так всегда и везде ходите?» Он мне ответил: «Знаешь, Васенька (это мое мирское имя), я всю Святую Русь изъездил в рясе. От Крыма до Архангельска и от Бреста до Владивостока. И никто из мирских людей меня ни разу этим не попрекнул. А вот собратья осуждали».
«Был такой случай, где я служил, - продолжал отец Мисаил. – Однажды уполномоченный по делам религий вызывает к себе владыку и меня за то, что у меня в храме собирается молодежь. Уполномоченный, обращаясь к владыке, говорит: «Петр Иванович, вы садитесь здесь, а вы, отец игумен, садитесь сюда» (улыбается). Почему он назвал меня по сану, а владыку по мирскому имени и отчеству? Потому что на мне была духовная одежда, а на владыке - мирская», - закончил свой рассказ батюшка. Эти слова меня вразумили и вдохновили всю жизнь ходить в духовной одежде. Это и есть проповедь без слов и речей!
К слову сказать, были и в моей приходской практике подобные случаи, когда собратья требовали у владыки Дамиана (это был мой правящий архиерей), чтобы я снял духовную одежду. Но владыка возразил: «Вы, священники, живете в семье, у вас свои радости, а он монах, пусть хоть рясе радуется». За это я ему всю жизнь благодарен, - что он защитил меня. Также благодарен в этом вопросе отцу Иоанну (Маслову), который мне всегда внушал: «Василий, надо чтобы эта одежда на тебе была не как на кол одетая, а чтобы ты действительно был иноком и молитвенником, чтобы горел и светил, а не коптел, как головешка. Одежда не спасает, а обязывает нас быть светильниками веры Православной».
- Кого из ваших наставников Вы чаще всего вспоминаете?
- В первую очередь всегда вспоминаю митрополита Владимира (тогда ректора, а теперь Предстоятеля Украинской Православной Церкви). Его проповеди собирали сотни людей. Они были разнообразны и всегда сопровождались множеством цитат из Священного Писания. Владыка любил повторять: «Живи, как написано в Евангелии, и сразу спасешься».
Другого владыку - Филарета (сейчас экзарх всея Белоруссии) все называли милостивым. Это я на себе испытал, когда он дал мне денег, и я впервые в своей жизни купил осеннее пальто. Никогда этого не забуду…
Часто вспоминаю своего
первого духовника архимандрита Иоанна (Маслова). Помню его фразу: «Самая главная епитимия для человека - исправится и больше не грешить».
Заслушивался проповедями и архимандрита Кирилла (Павлова). Всегда удивляла их глубина и простота. И еще после исповеди отец Кирилл никогда не давал епитимии. Самое большое наказание батюшки по отношению к исповедующемуся было то, что он иногда, после исповеди стучал легонечко пальчиком по голове. Он побеждал кротостью и любовью. Это был образец живого милосердия ко всем приходящим к нему. После исповеди хотелось исправляться, жить по-другому.
- Что бы Вы хотели пожелать братии Троице-Сергиевой Лавры с высоты своего Апостольского служения?
- Старшая братия, надеюсь, уже на верном пути. Младшей хотелось бы посоветовать вести свою жизнь строго по монастырскому Уставу. Это пост, молитва, смирение, послушание, терпение, братолюбие, хранение чистоты ума, сердца, души и тела, милосердие и кротость. Время теперь особое, если не сказать последнее. Обратите внимание, многие сегодня покупают книги и складывают целые библиотеки, но не читают их (это я, в первую очередь, о себе говорю). Оскудело живое слово, живое общение среди братии. В монастыри вошла суета мира сего. Оскудело иноческое благочестие. Оскуде преподобный…
Необходимо напомнить, что в Лавру теперь чаще, чем когда-либо приходит разный народ: верующие и неверующие, атеисты и сомневающиеся. И все они хотят видеть в нас пример для подражания. Они приходят за общением и за примером, хотят видеть идеал христианской любви и милосердия, испрашивают и ждут мудрого рассудительного совета и духовного утешения среди всей мирской суеты. А это обязывает нас быть светом во тьме мира сего, и солью среди разлагающегося человеческого жития…
Однажды в Троице-Сергиеву Лавру приехал один высокопоставленный командир воинской части и его очень впечатлил вид одного монаха (точнее, это был послушник, очень благообразный и с длинной большой бородой). Вскоре этого послушника забирают в армию. И - надо же такому случиться! - он попадает служить в воинскую часть, которую возглавлял этот командир. Однажды командир полка, осматривая своих подчиненных, останавливается против этого солдата (послушника) и говорит: «Я вас где-то уже видел, но тогда у вас была вот такая огромная борода. Вы на меня такое сильное впечатление произвели! Это вы или не вы? Это было во время экскурсии в Троице-Сергиевой Лавре. Как вы здесь оказались?» «Воинская повинность», - ответил солдат. Со временем этот командир ходатайствовал перед вышестоящим
командованием, чтобы этого солдата отправили обратно в монастырь. Хотя в то время это было очень рискованно.
Вот я и думаю, какое сильное впечатление получил этот командир, только увидев юношу, посвятившего себя на служение Богу, отдавшего себя, живого, в жертву Господу. Это чистое лицо монаха запечатлелось в его памяти на всю жизнь. Вот как важна для монаха чистота души и даже благообразная внешность!
Монахи убегают от мира, чтобы спастись, а мир бежит за монахами, мир чувствует, что через монахов можно найти спасение. Но мир никогда не догонит монашества!
Самое главное сейчас - хранить единство, беречь братство. Враг старается разделить нас на группы: друзей эконома, приближенных наместника, людей благочинного, на ваших и наших, своих и чужих …
Также всегда необходимо помнить завещание преп. Сергия: «Внимайте себе, братие, всех молю прежде имети Страх Божий, и чистоту душевную и телесную, и любовь нелицемерную, к сим и страннолюбие, и смирение с покорением».
Беседовал игумен Гедеон (Губка). ТСЛ, 20-21 ноября 2007 г.
