Православный календарь
Пасха в России
Пасха! Всегда в России встречали этот праздник с особой торжественностью. Празднично украшенные храмы, дома, иллюминация. Величественные службы, крестные ходы, удивительные песнопения. Тысячи людей и какое-то особое настроение любви и радости: Христос Воскресе!
Долгие, долгие дни тихой сосредоточенности, молитв и раздумий - Великий пост, семь верст. Но вот и конец моста – золота верста! Пасха! И начинается по всей России великое хозяйственное движение: варят квасы, пенистую брагу, мед, густое пиво; красят яйца, жарят, парят – и все по-русски, на широкую руку, и все из доморощенных продуктов. Лавки, столы, лежанки – все уставлено пирамидами разноцветных яиц, душистыми колбасами, розовыми окороками, пышными куличами и пасхами…. Но при всех этих хлопотах первая честь – иконам. Еще с начала Страстной недели кивоты и ризы образов заботливо обметают от пыли, чистят их, чтобы они горели как жар, обставляют их свежими вербами, увенчивают цветами, озаряют лампадными огнями. Христос Воскресе!
На Светлую неделю во дворах, на улицах – гулянье. Балаганы, качели, катание и битье яиц. Многие устраивают качели у собственных домов, и они остаются там, на целое лето. Не только среднее сословие, но даже и высшее дворянство принимает участие в веселье. Все лучшее общество разъезжает в эти дни в щегольских экипажах. Разглядывают друг друга, посматривают свысока и с тайной завистью на народные забавы. Христос Воскресе!
К Пасхе приурочивали и дела благодеяния. В последние дни Страстной недели как-то разом исчезали у людей все их суетные интересы. Протяжный, мерный звон висел над Россией, печальным звуком своим, призывая всех отбросить на время все свои житейские заботы. И замирала тихо общественная жизнь. Закрывались фабрики, присутственные места…. Откладывались важные дела, и одно только было на умах у людей – надо совершить что-то пристойное и доброе.
Но широкая всегда общественная благотворительность в эти дни невольно уступала место благотворительности тихой, частной. Всякий, у кого был излишек, в эти дни как-то особенно ясно понимал, что рядом с ним есть и бедные, и голодные, и обездоленные. И протягивалась им рука помощи. Горы калачей, саек, ватрушек везли на Пасху в острог, в яму. Выкупались там должники, щедро наделялись деньгами колодники. Кто-то и у себя на дому принимал нищую братию, чтобы и они могли разговеться в тепле и радости. Предпочитали в этом случае увечных до безобразия. Иные же за особую честь и счастье почитали, если к ним в это время приходили юродивые, косматые и босые, с толстыми посохами в руках.
Не оставалась в стороне от дел милосердия и высшая знать. Вот московский генерал-губернатор в. кн. Сергей Александрович и в. кн. Елизавета Федоровна дарят в пасхальные дни в Большой Успенский собор икону Воскресения Христова с 50 драгоценными камнями. Вот на Светлой неделе Государь император с императрицей на благотворительном концерте в пользу инвалидов дарят артистам золотые часы….
Не менее значимы были пасхальные пожертвования купцов и фабрикантов. Во Владимире перед наступлением Пасхи ежегодно выдавали бедным семействам проценты с капитала, завещанного на их нужды умершим купцом. В Пасху же в Серпухове раздавали деньги известного фабриканта И.Н. Коншина, завещавшего рабочим и служащим своей фабрики годовые оклады. Всего более 100 тыс. рублей. Специально сделали это на Страстной, чтобы не дать рабочим разойтись «во всю». Результат получился прекрасным. Получив деньги, мужички тотчас же, накупив обновок, отправились домой под грустные взгляды трактирщиков, широко было распахнувших двери своих притонов. Не им, не им достались денежки. Многие поправили свое хозяйство, купили скот…. Много и бедных девушек вышло замуж с приданым от Коншина. Христос Воскресе!
Почему-то святую ночь Пасхи использовали отчаянные воры и авантюристы. Зная, что с вечера почти все, исключая ребятишек, больных да дряхлых стариков, уходят в церковь, они пытаются что-то украсть и даже с приметой: «Удачное воровство в эту ночь – успех на весь год». Один из них забрался даже в церковь. Украл ценные украшения с иконы, взломал церковные кружки, но попался. Накажет власть, накажет и Господь. Вот и вся удача.
Другой оказался хитрее. В последние дни Великого поста он разъезжал по деревенским захолустьям и раздавал простодушным крестьянам «благодать Господню». Войдя в дом, клал на стол книжку «Жизнь и страдание св. Великомученика Пантелеимона» и начинал читать стихи. Потом предлагал целовать книжку, и этим заканчивалась его благодать. Далее уже он получал благодать от крестьян: кур, яйца, муку, пшено…. Все это продавал и гулял с музыкой. К счастью, таких людей в России тогда было очень и очень немного. Прости им Боже!
Христос Воскресе!
Пасха 1946 года в Троице-Сергиевой Лавре
В 1945 году патриарх Алексий I вызвал из Ташкента архимандрита Гурия и за 8 месяцев до открытия Лавры назначил его наместником. Пока Лавра была только в ведении музея и городских властей, о. Гурий служил в Ильинской церкви и подготавливал все нужное для богослужения в Лавре. В 1946 году на Страстной неделе во вторник он явился на прием к Патриарху, и тот сообщил ему, что на следюущий день передадут ключи от Успенского собора и нужно, чтобы на Пасху была служба.
Отец Гурий объявил об открытии Лавры и просил всех, кто, чем может, прийти и помочь.
Лавру закрыли в 1920 году, и за 26 лет накопилось в закрытом соборе (где и стекла в барабане были побиты) много пыли, грязи, на полу лед. Закипела работа по уборке, ремонту и подготовке к богослужению. Для верующего человека подготовить за один день Успенский собор к службе (служить начали уже в Великий Четверг, а ключи получили только накануне!) – поистине чудо милости Божией, сложившейся из множества отдельных удач. Хор любителей организовал Сергей Михайлович Боскин, ставший позже диаконом. Нашлись люди, которые приготовили облачения на престол, другие испекли просфоры и хлебцы, нашелся старый звонарь, мастера, подготовившие возможность звонить и т. д. В трудах и волнениях прошли последние дни Страстной седмицы. Наступил вечер Великой Субботы.
Отец Сергей Боскин вспоминает: «Проталкиваюсь на левый клирос. Старый звонарь со связкой веревок в ожидании, стоящий рядом Владимир Александрович докладывает, что все готово, чтобы начать звон. Наместника нет. По словам о. Гурия, он был на «великосубботнем терзании». Директор музея только около одиннадцати часов вечера дал ключ от колокольни, хотя о разрешении звона директору было передано из Москвы еще днем
Пробившись через толпу, явился измученный наместник, шепнул мне о трудностях получения ключа. Говорю о. Гурию: «Там все сделано» - представляю звонаря. С воодушевлением о.Гурий благословляет, упавшего к нему в ноги, Костю Родионова начать благовест. Понятен трепет звонаря: когда в 1920 году закрывали Лавру, последний прощальный звон вел он и вновь начинать ему. С ним пошли мастера-умельцы В.А. Лошкарев и Володя-часовщик. Со слов Константина Ивановича Родионова: «Открыли и заперли мы двери за собой. Со свечками стали подниматься на 2-й ярус, спешим, полагается в одиннадцать ударить, а время около этого. Взошли. Осмотрелся, мне светили свечками: язык у «Лебедя» - на новом металлическом хомуте на болтах, новый мостик с лесенкой для трезвона. Быстро стал налаживать веревки к колоколам, помощники мне помогали. И так близко мне вспомнилось, как в 20-м году отзвонил последний звон, поцеловал «Лебедя», - и теперь поцеловал уцелевший колокол. Время одиннадцать. «Господи, благослови» И, осенив себя крестным знамением, стал раскачивать. И зазвучал наш «Лебедок» Передав звон в руки Владимиру Александровичу, стал готовиться к трезвону»
Находившиеся в алтаре сосредоточенно молились. Незабываемые минуты ожидания. И вот донеслось: первый удар, второй, третий… и родной, с детства знакомый звон – звон с лаврской колокольни. Волнение, радость, благодарность, слезы. Не передать всего. Отец Гурий на коленях склонился ниц перед святым престолом. Отец Иларион слева от престола, на коленях, воздев руки, со слезами повторял: «Господи, вся Тебе возможна». Торжественно неслись звуки древнего колокола в тиши ночи ранней весной. Город не спал, все слушали. В переполненном соборе все как бы затаили дыхание. Под доносившийся мелодически-размеренный гул (как музыка) с легкостью я читал канон полуношницы.
Служащие – архимандрит Гурий, архимандрит Иларион, игумен Алексий, иеродиакон Иннокентий – облачились в пасхальные облачения прежней Лавры, взятые в музее. «Воскресение Твое, Христос Спасе…» - отверзаются Царские врата. Через переполненный народом собор впереди идет хор, за ним Саша и Игорь с запрестольными образами, у меня икона Воскресения Христова, о. Иларион с иконой Преподобного Сергия, о. Алексий с Евангелием, о. Гурий с крестом и трехсвечником, о. Иннокентий со свечой. Спускаемся по ступенькам с паперти - начался трезвон «во вся». После 26-летнего онемения в обители Преподобного Сергия в пасхальную ночь зазвонили колокола: сразу, неожиданно.
Народ, заполнивший под колокольней площадь, стоял с зажженными свечами. Столько было свечей, что на фоне ночного неба колокольня казалась в розовом свете. Толпы людей без обращения к ним о порядке сами собой соблюдали полную тишину, все стояли на месте. Крестный ход свободно обошел собор и вошел на паперть. Началась утреня и первое «Христос Воскресе!»
В дивном соборе великой Лавры – пасхальная утреня! Кому-то все не верилось, а больше говорили: «Слава Богу! До какого дня дожили!»
По воспоминаниям протодиакона Сергия Боскина
«Троицкое слово», 1990, № 4 |
Протоиерей Валерий Кречетов |
|
<< ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА | СОДЕРЖАНИЕ | СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА >>
