Люди моего поколения воспитывались в атмосфере полного атеизма. И ужасает то, что даже соприкосновение с Библейскими сюжетами и событиями Евангелия в художественных произведениях литературы, изобразительного искусства вызывало лишь смутное беспокойство, непонимание, но и только.
А мы много читали, искали смысл жизни, спорили на кухнях о счастье всего человечества, дружили взахлеб и верили в настоящую любовь, что и помогало сохранить нам хоть какую-то человечность.
Однако Господь стучал в мое сердце тихо-тихо очень давно. И только сейчас начинаешь это понимать.
Помню, совсем маленькой меня возили далеко на Север к моим прадедам. Огромный сруб, рядом тайга, северная холодная река. В доме угол до потолка был весь в иконах, а под ними сидел прадедушка с длинной-длинной седой бородой, спина прямая, слепенький и всегда шевелил губами. Малышня пробегала мимо него стрелой, очень боялись - строгий. Мне было чудно - и хотелось на него смотреть, и было страшно. Он попросил меня подойти, погладил по голове. Я подумала, что все равно страшно, но, наверное, он хороший.
А прабабушка пекла в русской печке шаньги и настоящие колобки - круглые, ярко-желтые, масляные. И была такая добрая, что я не смогла запомнить ее лица, потому что оно светилось. И воспринимала ее будто это добрый колобок. Про нее говорили, что она пешком ходила в Иерусалим. Это было так загадочно. От нее мне потом досталась икона Параскевы-Пятницы, которую она оттуда принесла. (И которую потом украли).
Прабабушка воспитывала папу. Он очень многое от нее воспринял и был теплым человеком, которого все любили, но оказалось, что бабушка не смогла окрестить его. Время было такое. (А мамочку мы с сестрой окрестили в храме только незадолго до ее кончины).
Однажды я услышала случайно разговор моей мамочки с ее матерью, т.е. с моей бабушкой. Оказывается, мой прадед с этой стороны ветви был священником. Бабушку очень гнали, обзывали "поповской дочкой", и она много страдала. Это произвело на меня неизгладимое впечатление. Что такое священник поняла плохо, но почему-то очень возрадовалась, возликовала и свято хранила подслушанную тайну. Когда меня незаслуженно обижали или дергали за косички, то тихонечко пряталась и говорила: "Это ничего, это ничего, они не со зла". А потом себя утешала: "А зато мой дедушка - священник!" Это долго меня согревало, а потом потихонечку забылось.
Школа, комсомольская юность - все было таким же, как и у всех в моем поколении. И даже учеба в университете не отличалась какими-то событиями. Но учиться пришлось на факультете политической экономии: К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин - были основными источниками наших знаний. Хотелось честно понять - что они имели в виду? И чем больше мне хотелось понять - тем больше возникало вопросов. В партию я вступать отказалась. Начался духовный поиск, напряженный поиск ответов на все вопросы бытия: философские и личные. Но это были теоретические вопросы.
А жизнь богаче любой теории. Случилось студенческое замужество, родилась дочка, началась жизнь в новой квартире, со свекром и свекровью. Все было внове, трудно, но и, по молодости, вроде бы неплохо. Девочка родилась здоровая, красивая, развивалась хорошо. В три годика уже читала и всех радовала. Но ближе к школе начались необъяснимые проблемы с упрямством, а в первом классе сказали, что обучение ребенка под большим вопросом. Здоровье физическое также стало ослабевать.
Моя жизнь резко изменилась. Необходимо было помочь ребенку. Срочно. Все врачи, какие были известны, все диагнозы и все клиники были пройдены, но четкого и ясного решения не было найдено. Все виды обучения были испробованы, и также никакого толка не было. Пришлось просто мне вместе со своей девочкой закончить восемь классов: иногда носить ее на руках в школу, иногда сидеть с ней за партой, иногда вместе с ней писать ее рукой часами, чтобы что-то запомнила хотя бы ее рука. Точно так же закончила с ней училище. Но результатов особых не получилось, и социальной адаптации не произошло.
Тогда, разуверившись в медицине, бросилась искать нетрадиционные методы. И вот тут я попалась. И гипноз, и травники, и оккультисты, и шарлатаны - металась долго и безуспешно. К чести дочки - она все это терпеть не могла, а я потеряла последние силы и здоровье.
По роду службы наша семья оказалась в католической стране. Девочка была с нами. Искать там врачей и лечение даже не стала, так как это было нам просто не по карману. Она была со мной, хорошо воспринимала иностранный язык, а вела себя по-прежнему плохо и упрямо. Отец очень страдал и раздражался на нас. Ситуация казалась неразрешимой.
Мне приснился мой прадед-священник. У меня появилась смутная догадка, которая до этого не приходила в голову. Схватила дочку, уехала в Москву, и моя подруга помогла нам окреститься. Но видимо я еще не очень понимала, что произошло. В дорогу мне дали почитать книжечку про Серафимушку Саровского. Когда прочитала эту книгу, у меня было сильное потрясение: вот чего я искала, вот где истина, никому не снилось то, что сподобились достичь святые на нашей родной земле с помощью Божией. Какая же я дура! Сколько времени зря потеряла.
Находиться среди католиков мне становилось все труднее и труднее. Сердце рвалось домой, хотелось, как можно больше узнать о Православии. Мы вернулись в Москву. Моя крестная мать (низкий поклон ей вовеки) сказала, что знает человека, который может помочь моей девочке. Так мы попали в храм Параскевы Пятницы.
Когда увидела икону вмц. Параскевушки - такую скромную, милую и такую живую, необычную, теплую - уже не смогла от нее оторваться. Увидела доброжелательные улыбки женщин в храме, и волнение, страх исчезли.
А после беседы с батюшкой, отцом Гедеоном, который понял каждое мое слово как родной, успокоилась: этот человек нам поможет. Только нужно будет много потрудиться. Прости меня, Господи! И Слава Богу за все!
Прихожанка Галина
