Наши юбиляры

Тётя Шура

Наша беседа началась неожиданно:

- В квартиру я вас не впущу и разговаривать не стану! – услышала я из домофона резкую отповедь.

Как? Почему? Мы договаривались о встрече заранее по телефону. Прихожанка нашего Подворья Александра Ивановна Куценко, которой на днях исполнилось 80 лет, была в отличном расположении духа, благодарила меня за поздравления, обещала дать интервью. И вот, пожалуйста.

- Теть Зоя, вы не знаете, отчего с ней могла случиться такая перемена? – пытаюсь узнать у соседки и подруги юбилярши, Зои Порфирьевны Туркиной – тоже нашей прихожанки. Они с тетей Шурой – так ее все называют – два года вместе работают в храме Всемилостивого Спаса на «Звездочке».

Тетя Зоя жмет плечами:

- Вообще-то она душевный, отзывчивый человек, мухи не обидит, не повысит голоса. У нас в храме ее все любят за доброту и безотказность. Мы с ней лет 30 живем по соседству, а познакомились в Пятницком храме. Вместе ходили домой со службы. Потом стали забегать друг к другу в гости. Когда она узнала, что у меня болят ноги, связала мне носки из собачьей шерсти. Должна быть веская причина для отказа.

И такая нашлась. Тетя Шура много лет живет одна. Раньше нам с ней не приходилось общаться, и из разговора по телефону она не смогла меня вспомнить. А недавно ей рассказали историю одинокой пенсионерки из соседнего дома, которую мнимые соцработники обокрали средь бела дня. Теперь чужих она в дом не впускает. Хотя, красть у нее нечего. Живет тетя Шура очень скромно. В единственной маленькой комнате ее квартиры - старенький диван, стол, потрескавшийся от времени сервант с посудой, иконами и черно-белыми фотографиями и старенький японский телевизор в углу – роскошь 90-х. В этой атмосфере застывшего советского прошлого как-то странно выглядят недавно вставленные пластиковые окна – подарок младшего сына.

- Вы уж меня простите, что не сразу впустила, - виновато улыбается тетя Шура, второпях снимая фартук. Приглашает к столу и, обводя руками комнату, вновь извиняется, - ремонт пора делать, а денег нет. Сын собирался помочь. Но у него внук родился. Слабенький. Хлопот много.

Старший сын тети Шуры трагически погиб много лет назад. Сейчас у нее трое внуков и столько же правнуков. Сама она из многодетной семьи. Ее отец, крестьянин из-под Костромы, после Первой мировой войны привез с фронта домой, в деревню, жену-польку. У них родилось 8 детей. Четверо умерли. В живых остались Шура и трое ее братьев.
- Мать с отцом работали в колхозе, - вспоминает. - Мы им помогали: сажали и выкапывали картошку, пололи лен.

С 10 лет Шуре приходилось все делать по дому самой.  В 1941-м началась война. Немец до деревни не дошел, поэтому жизнь там почти не изменилась. Разве что хлеба на семью доставалось все меньше. Спасало хозяйство: скотина и 70 соток земли, которую засевали пшеницей. Зерна перетирали с картошкой и вместо хлеба пекли лепешки.

В начале войны отца забрали на работу в тыл, старшего брата отправили на передовую. В 1942-м из-под Сталинграда пришла похоронка. Врачи не верили, что парень выживет, и послали извещение заранее. А он поправился и вернулся домой.

В школу Шуре приходилось каждый день ходить 4 километра в соседнюю деревню. А после четвертого класса – в колхоз все шесть. В колхозе был и единственный храм.

- Мама крестила меня совсем маленькой. Но молиться не учила и в храм водила только на Пасху, - вспоминает она. – Иногда мы с ребятами забегали на венчание. Стоим. Интересно. Уходить не хочется. А нас потом в школе ругали.

После седьмого класса Шура переехала к тете в Нижний Новгород. Хотела поступить в техникум, но вместо этого стала работать на чулочной фабрике табельщицей – стыдно было висеть на тетиной шее. Ей так и не удалось получить специального образования. Через несколько лет вышла замуж за курсанта военного училища. Родились дети, закрутилась семейная жизнь.

Мужа переводили с места на место. В итоге они поселились в Загорском районе. Снимали комнату. А после развода тетя Шура забрала детей и стала жить в бараке на «Скобянке». Много лет работала аппаратчицей на НИИПХ.

Здесь, в Посаде, начала ходить в единственный тогда открытый Ильинский храм. Сначала тайно: боялась, что снимут с очереди на жилье. А когда через 10 лет квартиру все-таки дали – маленькую «полуторку», -  пошла в храм открыто.

Через несколько лет сыновья выросли, женились. И тетя Шура приняла решение разменять квартиру. С тех пор больше 30 лет живет в этой «однушке», где мы с ней теперь пили чай и вспоминали прошлое.

- Уже не помню, когда впервые пришла в Пятницкий храм, но сразу стала ходить сюда постоянно, - рассказывает она. – А два года назад мне предложили работу в храме Всемилостивого Спаса. Стала продавать свечи, ухаживать за подсвечниками. Вначале людей на службе почти не было. А сейчас о храме узнали. Многие приходят постоянно. В основном пожилые, потому что храм рядом. Жаль, что он временный: зимой молиться холодно, летом – душно, откроешь окна – сквозняк. А в остальном хорошо. Но по родному Пятницкому храму скучаю. Очень! - вздыхает.

Еще скучает по родным. Радуется моментам, когда может побыть вместе с ними. Вспоминает, как с размахом отметила свой юбилей у сына. Конечно, тетю Шуру не забывают. Навещает сын. Внуки бабушку любят, частенько проведывают, привозят продукты. Она слушает их, улыбается, радуется их успехам, переменам в жизни. А по вечерам в тишине то и дело взгрустнет. Все-таки оставаться одной в 80 лет – совсем непросто.

Беседовала р. Б. Наталья

P.S. Дорогая Александра Ивановна! От всей души поздравляем Вас с юбилеем! Желаем здоровья и оптимизма. И еще оставаться такой же улыбчивой, жизнерадостной, любимой и нужной своим близким.