Дед сидел на низенькой скамеечке и отбивал косу.
- Дедушка, смотри какой я кнут нашел. Дед поднял очки на лоб.
- Ишь ты – ременный! И никак в шесть концов сплетенный.
Я взмахнул кнутовищем и звучно щелкнул.
- Ловко… И где же ты его нашел?
- А на дороге.
- И ты не знаешь, чей это кнут?
Я как можно натуральнее пожал плечами. Хотя я, конечно, знал, чей это кнут. Деда Егора! Он как раз вчера ездил на станцию и, видимо, обронил его, под хмельком возвращаясь вечером. Я слышал, как он пел про «златые горы и реки, полные вина», когда проезжал мимо нашего дома.
Дед вздохнул:
- День только начался, а ты уже дважды согрешил: кнут чужой взял и мне соврал.
И снова принялся отбивать косу. Закончив, позвал меня:
- Эй, Вовк, я вот все думаю, где же ты будешь кнутом этим щелкать. На улице нельзя. Вдруг Егор увидит иль ребята. И скажут ему. В саду разве что? Но там не размахнешься – простора нет. Вот и получается – спрятать его надо.
Вечером, за самоваром, дед опять заговорил о кнуте.
- Ну, ты надумал, где прятать-то его будешь? – В сарае или в риге? А может, в кровати своей? Под подушкой оно вроде надежней всего…
Я покраснел, Я как раз раздумывал именно над этим – где спрятать кнут. А дед продолжал, неторопливо прихлебывая из блюдца:
- Взять чужую вещь – дело нехитрое. Тут ума много не надо, а вот спрятать ее, так чтобы хозяин не увидел – тут надобно крепко покумекать. Но ты же у нас головастый. Мать говорит – на одни пятерки учишься…
Красный и потный – не от чая горячего, а от дедовских насмешливых глаз – я медленно слез с лавки, вышел из горницы, в сенцах взял кнут и вышел за огороды.
Щелкнув там напоследок, причем без всякого удовольствия, я побрел заогородной тропкой к дому деда Егора. А потом вдруг побежал: так мне захотелось поскорее избавиться от этого злополучного кнута.
Волков В.М.
