Непослушание (Быль)

     Мне хотелось бы поделиться с читателями воспоминаниями о своей бабушке, рабе Божией Лидии. Она умерла очень давно, но вспоминаю я о ней почти каждый день.
     Бабушка вырастила шестерых детей, моя мама была первенцем. Мама часто и подолгу болела, и в раннем детстве я очень много жила у бабушки с дедушкой. Дедушка был сельским учителем, сыном священника, замученного и расстрелянного в 1937 году. Это отразилось на его характере. Дедушка был сдержан, суров, можно даже сказать, деспотичен. Но все его очень любили: и ученики, и коллеги, и домашние. Бабушка же была жизнерадостной хохотушкой. Я помню ее постоянно улыбающейся. Она никогда ни на что не жаловалась, никого не упрекала, ни на кого не обижалась.
     Да, она часто смеялась, но шестеро детей и муж были ухожены, накормлены, обстираны. На ней также был огород 30 соток, много домашнего скота, сад. Детишки с радостью помогали по хозяйству. Знаете, когда я была маленькая, я думала, что это в порядке вещей и все остальные люди такие же, как бабушка. Но с возрастом я поняла, что это не так. А сейчас, дожив до сорока лет, я думаю, сколько же жизнерадостности было в этом человеке…
     Помнится, когда мне было лет семнадцать-восемнадцать, я спросила у бабушки, что такое счастье, и была ли она когда-нибудь счастливой. Вы знаете, я спрашивала об этом у многих людей, но именно бабушкин ответ мне отчетливо запомнился, хотя она ничего особенного не сказала. Она ответила: «Да, я однажды рано утром, когда дети еще спали, вышла в сад одна и почувствовала себя очень счастливой, сама не знаю почему. Просто была рада всему, как оно есть». Тогда, конечно, мне было это непонятно. А одна из бабушкиных дочерей в своих воспоминаниях написала, что всегда была благодарна матери за восстановление солнечного света в душе, меркнущего часто от жизненных неудач и ненастий.
     В доме царил уют и порядок, атмосфера любви и доброго юмора. Когда дедушка был на работе, к бабушке постоянно кто-то приходил в гости. В доме было полно народа, и постоянно слышались бабушкины восклицания: «О! Кто к нам пришел!» Или « О! Кто к нам приехал! Мишка, ставь самовар! Витька, быстро в погреб за вареньем!» Все приходили с какими-то гостинцами, и никто не уходил с пустыми руками. Бабушкины дети, мои дяди и тети, много рассказывали мне о своих родителях. Одна из историй особенно врезалась мне в память.
     Это было очень давно, когда бабушкины дети были совсем маленькими, младшей было полтора года. Как я уже упомянула, дедушка был очень строгим человеком, то есть достаточно жестко гнул свою линию семейного воспитания, невзирая на события в стране. Он запретил бабушке работать, не пустил ее в колхоз и строго приказал сидеть дома и заниматься детьми. Бабушка очень любила и почитала дедушку. Когда он приходил с работы и отдыхал, все ходили на цыпочках.
     Словом, она была послушной женой, хотя, возможно, была бы не против поработать в том же колхозе, пообщаться с людьми. Но она не смела ослушаться деда. Все-таки один раз (единственный и последний) она его не послушалась, вернее, тайком от него приняла решение: устроиться на работу страховым агентом, то есть ходить по деревням и уговаривать людей застраховать дом, корову или еще что-нибудь. Конечно, моя бабушка с ее чувством юмора могла уговорить кого угодно и на что угодно. Но…
     Короче, в один прекрасный день у деда было много уроков, потом планировался педсовет, и бабушка воспользовалась этим и уговорила свою соседку Татьяну посмотреть за ее детьми, пока она сбегает в соседнюю деревню (за пять километров) и уговорит кого-нибудь что-нибудь застраховать.
     Татьяна согласилась, ведь моя бабушка сказала, что ее дети смирные и послушные. Но только бабушка ушла, тут же на горизонте появились две бабушкиных сестры, каждая с двумя детьми. Они тоже «подкинули» их Татьяне, сказав, что дети очень тихие. Татьяна немного запаниковала, так как у нее самой была куча ребятишек, мычала корова и визжали поросята. Она металась от дома к дому, одновременно пытаясь сделать что-то по хозяйству. Пока Татьяна кормила поросят, в доме бабушки Лиды происходило следующее: кто-то из этих «тихих» детей предложил развести посреди комнаты костер и напечь картошки. Стояло засушливое лето, и ребята без труда за считанные минуты натаскали в дом кучу соломы, хвороста и дров. А самый старший уже умел зажигать спички…. Как рассказывала потом Татьяна, неожиданно ей расхотелось делать домашние дела, стало неспокойно на душе. Она сгребла своих ребятишек в охапку и побежала к Лидиному дому. Она вбежала в тот момент, когда чиркнули спичкой, но чиркнули неудачно и собирались сделать это снова. Татьяна, конечно, пришла в ужас, ее затрясло, как от озноба. Конечно, она распорядилась, и все это быстренько убрали. Когда пришла бабушка, она застала лишь небольшой беспорядок и трясущуюся Татьяну, которая сказала, что больше никогда не будет смотреть за ее детьми. Дети все сидели «по щелям», так как Татьяна сказала им все, что о них думает.
     Дедушка, конечно, ничего не узнал об этой истории, а бабушка до конца жизни была ему во всем послушной женой.

Прихожанка Иулия

С Рождеством Христовым


Ангел, вдруг спорхнувший с неба,
Опустился к нам,
Босиком пошел по снегу,
Как по облакам.

Скрипку взял, и старый город
Обратился в слух.
На замерзшие озера
Падал пух.
Целый вечер над Посадом
Белый пух летал,
И на фоне снегопада
Ангел шел, играл…

Небосвод к земле прижался,
Смолкли все слова.
Потихоньку приближался
Праздник Рождества.

Днесь рождается Надежда,
Разгоняет мглу.
Матерь Божья шепчет нежно
Господу хвалу.

О грядущем Воскресенье
Знает уж Она…
И надежда на Спасенье
Так нам всем нужна.

р.Б. Любовь


Я слабый, немощный сосуд,
Так сложно все и зыбко.
По Божьи жить во всем,
Всегда, не делая ошибок

И даже, если я могу,
И знаю, что все верно,
Навет врага опять приму
И что-то будет скверно.
Но милость Божию ищу,
На милость уповаю,
И даже если согрешу,
О ней не забываю.

О, не оставь меня Христос,
В коварных этих лапах
Ты напои меня водой
Живой, прохладной правдой.

Я ненавижу зло, Христос,
Я зло не принимаю.
Лишь свету сердце я свое
И Богу открываю.

Тебе хочу отдать, Христос
Все сердце до основы.
Ты душу забери мою,
Когда буду готова.

Но как труслива и слаба,
Боюсь я молвить слово.
Сказала б больше, но слова
Распять я не готова.

За каждым словом
Строгий смысл.
Я это понимаю,
Я лишь прошу меня спасти
И я не унываю.

Ты разорви, Христос, мои
Все студные деянья,
И пред кончиной подари
Мне, Боже, покаянье.

Чтоб долго плакать я могла,
Пред миром на прощанье,
Чтоб спала темной бездны мгла,
И мук души стенанье.

И этот немощный сосуд
Заполнился бы силой,
Чтоб мою душу подняла
Над темною могилой.

Как горлица взлетел б ввысь
Над суетным порогом,
Где навсегда прервется жизнь,
Для вечной жизни с Богом.

р.Б. Татиана

<< ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА | СОДЕРЖАНИЕ | СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА >>